Евгений, не выдержав, громко провозгласил, опрокинув за вечер пятую рюмку, — «Не обижайся, Надюш, но твое время прошло!» Надежда понимала, что годы идут, однако слышать такие слова от закаленного мужика, на которого она еще несколько лет назад не взглянула бы, оказалось неприемлемо.
Она резко встала и направилась к выходу. «Да пошел ты!» — холодно сказала она, исчезая за массивной дверью ресторана. Евгений, пытаясь ее остановить, звал: «Надя, Надь! Я же просил не обижаться!» Но уже было поздно: она ушла, оставив его только с запоздалым возгласом «Сама пошла!», после чего он залпом допил ту рюмку, которую она успела лишь отведать.
Надежда знакомилась с Евгением благодаря его работе в мебельном магазине. Она надеялась, что он сможет порекомендовать ее на должность консультанта, или хотя бы помочь устроиться уборщицей. Надя никогда не была замужем — не из-за отсутствия предложений, а потому, что она ждала своего принца на белом коне. Любви в ее жизни было мало, и без нее она не могла поверить себе в возможность интимных отношений. Так и осталась старой девой, сохраняя свою тайну, о которой не знал ни один человек. Однажды она почти раскрылa эту историю подруге, но остановилась в последний момент, опасаясь сплетен о их общей знакомой.
Вернувшись домой поздно ночью, Надежда начала размышлять о своем будущем. Завод по производству полупроводников и микросхем, которому она посвятила последние пятнадцать лет, закрылся. Решили, что здание выгоднее сдать под офисные помещения, а необходимые комплектующие закупать дешевле в Китае. Это решение оказалось для нее горьким ударом, ведь она только что дослужилась до мастера цеха и получала повышенную зарплату.
Под диктовку отчаяния Надя написала несколько объявлений от руки со следующим текстом:
«Женщина без вредных привычек, с опытом работы на производстве, ищет работу. Любую, даже неквалифицированную. Без торговых обязанностей. Звонить с 10:00 до 13:00.»
Своим номером телефона она украсила объявления, которые разместила возле магазинов, на почте и в поликлинике. В первый же день ей позвонил какой-то извращенец, предложивший нечто такое, что приступы тошноты не давали ей покоя долгое время.
Вечером Надежда обошла места, где повесила объявления. Многие уже были сорваны дворниками, а на оставшихся объявлениях не было ни единого отклеенного номера. Не теряя надежды, она составила еще несколько объявлений, расширив временные рамки звонков и область размещения, и вновь села ждать. Иногда ей звонили, прося то Люсю, то Иру, и она вежливо отвечала, что, видимо, ошиблись номером.
На третий день, лёжа и глядя в потолок, она размышляла: «На что я вообще надеюсь? Кому я нужна, если…?» Эту грусть прервал телефонный звонок, заставивший ее вскочить с тахты, чувствуя, что сейчас разговор обещает быть важным.
— Алло, — сказала она, сжав трубку.
— Надежда? — голос на другом конце был баритонный и приятный, — Вы умеете хорошо готовить?
— Никто никогда не жаловался, — ответила она, не забывая, что у нее и не было кому накормить своей стряпней.
— Наденька, — сказал мужчина немного фамильярно, — помогите мне, мне нужна экономка.
— Экономка? — переспросила она, не совсем понимая, что от нее хотят.
— Ну, так или иначе, нужна помощница по хозяйству. Назовите это как угодно. Я буду платить каждую неделю, примерно по десятке.
— Долларов? — с легким разочарованием повторила Надежда.
— Нет, тысяч рублей. Если хотите, могу переводить раз в месяц, в долларах по курсу.
— Мне нужно оценить объем работы, — сказала Надя, пытаясь понять, в какой валюте ей будет выгоднее рассчитывать.
— Конечно, конечно, — обрадовался собеседник, — жду вас сегодня вечером. Скажите адрес и во сколько закажу такси.
— Вот это размах! — подумала Надежда, оценивая время на сборы, и через два часа заказала такси, назвав улицу, номер дома и подъезд.
В дороге мысли ее метались между ожиданиями и мечтами о будущем работодателе. Слушая приятный голос собеседника, она представляла себе симпатичного мужчину лет пятидесяти: элегантного, неженатого, с ароматом дорогого парфюма и успеха. Может быть, это и есть ее судьба?
— Куда мы едем? — спросила она у водителя, который уже выехал на загородное шоссе.
— В «Сказку», — ответил таксист, не отрываясь от дороги.
— Смешно! А если серьезно?
— В «Сказку», — повторил он.
Название «Сказка» ничего ей не говорило, и Надежда стала наблюдать за мелькающими за окном полями и лесами. Спустя несколько минут такси свернуло с шоссе и повернуло в лес, где дорога привела к шлагбауму, а дальше — к воротам с деревянными буквами «Сказка».
Таксист махнул охраннику, который, заглянув в салон, поднял шлагбаум. Они проехали по территории уютного коттеджного поселка. Центром поселка была просторная мощеная площадь с фонтаном, окруженная лавочками и туями, а беседки, украшенные плетеными розами, манили отдохнуть и насладиться ароматом цветов.
Вскоре такси остановилось перед одним из домов. У входа стоял молодой мужчина, держащий маленькую собачку в руках. Ему казалось около тридцати лет, и Надежды романтические мечты о мужчине значительно пострадали — он выглядел скорее как парень, годящийся ей в сыновья. Улыбнувшись, мужчина подошел и сказал:
— Добро пожаловать! Меня зовут Андрей Андреевич, можете называть просто Андрей. А где ваш чемодан?
— Чемодан? — недоуменно спросила Надежда. — Разве это не собеседование?
Оставив такси в стороне, мужчина пригласил ее внутрь:
— Проходите, пожалуйста, — сказал он, указывая на удобное кресло, на котором она могла бы сесть, но она уже захотела вернуться назад.
— Какая симпатичная, — подмигнула она, сев в кресло, — ну, давайте посмотрим, что вы можете предложить!
На ее вопрос мужчина слегка смутился и ответил:
— Мы располагаемся на террасе, так как это единственное прибранное место в доме. Я потратил много времени на уборку, а время дорого, поэтому решил поручить вам поддержание порядка, приготовление пищи, встречу гостей… Хотя гостей у меня бывает немного.
— Вы живете один? Есть дети? — поинтересовалась Надежда.
— Моя жена уехала, понимаете… Тамара живет за границей, а детей у меня нет. Почему спрашиваете? — поспешно добавил он.
— Потому что в доме с детьми невозможно поддерживать идеальный порядок, — улыбнулась она.
Андрей взглянул на свою собачку и продолжил:
— Это наш единственный малыш, Кнопа. Честно говоря, я здесь временно, ведь раньше всю организацию в доме вела жена, а теперь, за две недели ее отсутствия, я уже на пределе терпения.
— Понятно… — провела она взглядом по дому. — А можно посмотреть кухню?
— Конечно, — с воодушевлением сказал Андрей и повел Надежду.
Кухня поразила Надежду своим современным видом: в серо-голубых и мятных тонах она сверкала, как сокровище, и была укомплектована всем необходимым — от кухонного комбайна до программируемого духового шкафа и холодильника, размер которого напоминал ванную комнату. Правда, посудомойка была переполнена, а в раковине возвышалась гора немытых тарелок, что слегка портило общее впечатление.
— Как вам? — спросил Андрей.
— Потрясающе, — ответила Надежда, — хотя немного прибраться, конечно, не помешало бы.
Далее он показал ей санузлы и спальни, а также тренажерный зал и сауну.
— Честно говоря, я, пожалуй, не смогу справиться с уборкой, — призналась Надежда, — объем работы слишком велик.
— Не переживайте! Всё, что нужно — позвонить на пульт, и уборщики придут. Вам останется лишь подмести за ними, — пошутил Андрей, и оба посмеялись.
На следующий день Надежда переехала и заняла небольшую комнату на первом этаже рядом с бойлерной, а угрюмый охранник выдал ей пропуск в поселок «Сказка». Каждый день Андрей уезжал на работу и возвращался только вечером, а Надежда самостоятельно поддерживала порядок в доме. Она готовила в основном завтраки, поскольку обед и ужин Андрей предпочитал брать на работе. На вопрос о его профессии он отвечал лишь: «Работаю в банке», и это оставалось за кадром.
Несколько раз в дом заходили так называемые «важные люди» — на деле оказавшиеся грубыми типами, которые не снимали обувь, даже проходя в кабинет Андрея. Надежда, подавая им кофе, сдерживала желание опрокинуть чашки, чтобы увидеть, как изменятся их наглые лица.
Живя в полностью обставленном доме, Надежда не тратила свою зарплату, аккуратно складывая ее в деревянную шкатулку с резным слоном. Эти дни приносили ей счастье: налаженный быт, занятия на велотренажере, отдых в сауне, просмотр спутникового телевидения и изучение новых кулинарных рецептов.
Однажды, лежа на диване и погруженная в чтение сложной книги о судьбах человечества, собачка Кнопа, устроившаяся у ее ног, вдруг подняла голову и зарычала. В этот момент раздался звон ключа в замке, за которым последовали голос Андрея и звонкий женский смех. Кто-то пришел.
Надежда вскочила и, за Кнопой, пошла встречать гостей.
— Андрей Андреевич, почему вы не предупредили? Я бы приготовила обед, — сказала она, думая, что это может быть одна из тех «важных людей».
— Спасибо, Надежда, сегодня вы нам не нужны, — ответил он и через несколько минут вернулся в свою комнату.
Однако чуть позже, с виноватым видом, Андрей вернулся к ней.
— Я, может, мешаю? — спросила Надежда.
— Извини, Надежда, моя подружка тебя стесняется, — тихо сказал он.
— Подружка? Но ведь вы же говорили, что у вас жена? — наивно спросила она.
Андрей нахмурился.
— Надежда, до зарплаты осталось две недели, но я заплачу сейчас. Я отправляю вас в отпуск. На две недели, — произнес он строго, быстро выйдя из комнаты.
Надежда вызвала такси и направилась к проходной, где угрюмый охранник, попивая чай из термоса, казался насмешливым.
Вернувшись домой, она осознала, как сильно ей понравилось это место. Холодильник протекал, продукты портились, а пыль и грязь заполнили углы. Но самое мучительное было то чувство пустоты. Надежда скучала не только по великолепной духовке Bosch, но и по Андрею. Вся ее накопленная нежность и нераскрытая любовь сосредоточились на нем. Она любила его, как сына, и мечтала обнять, прижать к себе и накормить до последнего вздоха. Ей не нужны были страстные поцелуи или романтические свидания под луной — достаточно было видеть радость в его глазах.
Но теперь все это было отнято противной девушкой, которая заполучила то, что было ее единственной, пусть и поздней, любовью. Она еле-еле дожидалась истечения установленного Андреем срока, зачеркивала дни в календаре, и когда до его возвращения осталось всего два дня, он сам позвонил.
Утром, с горящими глазами, Надежда открыла дверь и застыла посреди прихожей. В доме творился хаос, как будто туда ворвались дикие обезьяны, разрушившие весь ее тщательно созданный порядок. Даже Кнопа, обычно милая, теперь выглядела неухоженной. Вещи валялись повсюду — на мебели, на полу, даже в микроволновке, а на люстре болтался женский чулок. Надежда вздохнула, и, набрав номер уборщиков, пыталась вернуть порядок.
Вечером вернулся подавленный Андрей.
— Надежда, нам нужно кое-что обсудить, — начал он, прокашлявшись. — Меньше чем через месяц приезжает моя жена. Тамара — человек своеобразный, она относится ко многим как к существам низшего сорта, говорит неприятные вещи… Не обращай внимания, хорошо?
— А мне нужно уйти, пока она здесь? — спросила Надежда.
— Нет, боюсь, она вернется навсегда, — тихо вздохнул Андрей.
Время пролетело незаметно, и вскоре у двери появился сама хозяйка — Тамара. Единственной, похоже, радовалась ей была только маленькая Кнопа.
— Салют! Я устала до предела, моя комната готова? — сказала Тамара, махая длинным зонтом, снимая плащ.
— Здравствуйте, — ответила Надежда с двухсторонним поклоном, — Ваша комната готова.
Не дождавшись ответа, Тамара, женщина сорока лет с короткой стрижкой и огромными золотыми серьгами «Конго», уходила в свою комнату. Вскоре оттуда донеслись визги:
— Ну ты, что, нормальная?!
Подбежав к двери, Надежда не знала, как реагировать.
— Что ты мне там постелила?! — Тамара в ярости переворачивала одеяло, указывая на белье.
— Чистое белье, — поспешно объяснила Надежда.
— Том, ну перестань, — пытался защитить ее Андрей, — я забыл предупредить, что ты спишь на особом белье. Прости!
— Ладно, — сказала Тамара, бросив ей подушку, — просто перестели!
Надежда расстроилась и ушла собирать свои вещи. Позже Андрей поговорил со своей женой, а затем стал договариваться с Надеждой. Он ценил ее преданность и не хотел расставаться с ней.
— Не обращай внимания, — сказал он, — я предупреждал, у нее свои особенности.
— Нет, я не потерплю, — ответила Надежда, качая головой, — какое право она имеет оскорблять людей?
Андрей сел рядом на кровати.
— Мне кажется, ее уже поздно перевоспитывать, — признался он.
— Но вам нравится жить с такой… коброй? Почему вы не расстанетесь? Вы ведь молодой, умный и красивый! — возразила Надежда.
— Я не могу, — вздохнул Андрей, — я связан обязательствами.
— Какими? — Надежда встала, бросив чемодан на кровать, словно решив навсегда положить конец этому.
— Может, когда-нибудь расскажу, — грустно пообещал он, — но пока, пожалуйста, не оставляй меня одного.
Руки Надежды опустились, чемодан вновь скрылся под кроватью, а она старалась избегать встречи с Тамарой. Андрей рассказал ей, что его жена спит исключительно на натуральном белье, пьет только теплую негазированную воду марки «Перье», и больше всего ненавидит, когда ее фотографируют без предупреждения — чем старше она становится, тем больше раздражается, считая, что «камера ее не любит».
С тех пор Надежда работала четыре дня в неделю, а три проводила дома. Ей платили хорошую зарплату, и, несмотря на хамство Тамары, она смирилась. Она видела, как страдает Андрей, и временами ей хотелось дать той женщине по нраву, но желание удерживало ее от необдуманных поступков. Зная, что у Андрея есть роман на стороне, Надежда всегда старалась его защитить, умалчивая и даже лгя, если требовалось.
Однажды Тамара собралась поехать в Италию по приглашению близкой подруги. Как только дверь закрылась за ней, Андрей достал шампанское. Его глаза сверкали, предвкушая те полторы недели, когда его жена будет гостить у подруги. Он позвал Надежду, и, как старые друзья, они посидели вместе. Шампанское развязало ему язык, и он признался, что Тамара — дочь человека, которому он обязан всем, и «пока он жив, я не могу отпустить ее», — жаловался он, а Надежда утешала его, гладя по голове.
Через несколько дней Андрей познакомил Надежду с «своей Катей» — еще одной девушкой, которая казалась немного посимпатичнее той, что стеснялась его присутствия. Однако Катя оказалась весьма шумной, и Надежде приходилось зажимать уши, чтобы не слышать ее постоянные стоны.
Вечером Надежда попросила у Андрея дополнительных выходных. В ее шкатулке накопилось достаточно денег, чтобы поехать в Турцию. Хотя она никогда не покидала страны, мечтой было хоть раз увидеть море. Недавно ей даже оформили заграничный паспорт. Андрей согласился, и, договорившись, что после отпуска она вернется к работе, Надежда поспешила в туристическое агентство.
Агент предложил ей различные варианты отелей, и она подписала документы, едва получив предложение. Однако при оплате она с ужасом обнаружила, что сумка, которую держала, не принадлежит ей. Открыв ее, она нашла лишь старые газеты и прочий хлам. Надежда опустилась на пол у кассы и впервые за годы разрыдалась. По возвращении домой она вспоминала весь путь от банка до турагентства и поняла, что, вероятно, ее кто-то подвел.
Она вспомнила, как незнакомец помог ей забраться в автобус, толкнул, а может, и подменил сумку, пока она слушала агента. Сумка висела на спинке стула. «Проворонила…» — думала она, закутавшись в плед и качаясь из стороны в сторону. Затем Надежда решила вернуться к работе, рассудив, что в одиночестве она сойдет с ума.
Вдруг она увидела, как обогнала ее машина. В салоне сидела Тамара — в фирменном платке, темных очках и с коварной улыбкой на губах. Надежда ускорила шаг и подошла к дому в тот момент, когда Тамара хлопнула дверью. Из приоткрытого окна донеслись крики, а затем раздался грохот и звук разбившегося стекла.
Войдя внутрь, Надежда обнаружила тело Тамары, лежавшее под лестницей, с неестественно вывернутой ногой. Рядом с ней всхлипывала любовница Андрея.
— Я не успела… — произнесла Надежда, — Простите, Андрей Андреевич…
Андрей спустился к ней, присев возле тела жены, и, прислушиваясь к дыханию, спросил:
— Надя, ты же должна быть в Турции.
— В другой раз… в этот не получилось. Что случилось с ней?
— Она упала с лестницы, — сказал Андрей, взглянув на часы, — надо звонить в скорую.
— Не переживай! — закричал он на Катю, которая пыталась унять слезы, — одевайся и уходи, я сам тебе позже позвоню!
Когда прибыли скорая и полиция, Надежду допросили. Она дала показания, что видела, как Тамара подвернула каблук и упала с лестницы.
— Это был несчастный случай, — сказала она, — я до сих пор трясусь!
— Дайте ей успокоительное! — крикнул оперативник.
Надежда с готовностью завернула рукав, ей предложили таблетки и стакан воды.
— Спасибо, я могу идти? — спросила она.
— Идите, — кивнул милиционер, — если понадобится, вызовем.
Надежда, последний раз взглянув на дом, вышла к калитке. Ее охватывало не столько зрелище мертвой Тамары, сколько разочарование от утраты единственной, пусть и запоздалой любви. Она много раз хотела выпустить свой гнев, но не сделала бы этого, если бы была нормальным человеком. «Не нравится? Уходи!» — подумала она, но в глубине души сразу поняла по суетливым движениям и жалкой улыбке Андрея, что именно он столкнул жену. Обнаружив его с любовницей, Тамара оставила бы его без штанов. Он, по ее мнению, убил ее из-за жадности к роскошному дому и возможности водить туда молодых дурочек.
Он уверял Надежду, что не виноват, умолял спасти его и сулил большие деньги, и Надежда, не ради денег, а из-за того, что думала, что любит его, соглашалась. Но ужас произошедшего постепенно открывал ей глаза.
— Дура старая! — мысленно обругала себя Надежда, открывая калитку. У ног кто-то пискнул. Она посмотрела вниз — осиротевшая Кнопа тихо трясла хвостиком.
— Моя милая, иди сюда! — сказала она и открыла сумку, чтобы посадить собачку внутрь. Увидев содержимое сумки, она на мгновение потеряла дар речи: внутри было полно денег. Может, это была сумка Тамары или Андрея, а может, благодарность за ложные показания — разбираться не хотелось.
— Береги, моя умница, — сказала она Кнопе, и, получившись до пункта охраны, вызвала такси до дома.
Прошло немало времени, прежде чем Надежда оправилась от всех событий. Она ожидала, что Андрей вернется за деньгами, но тот исчез.
В Кемере, несмотря на не сезон, пятизвездочный отель был полон гостей. В просторном холле играли настольные игры, отдыхали немногочисленные туристы, и звучала живая музыка, виртуозно исполняемая юной пианисткой.
— Девять! Я вышла! — радостно воскликнула дама с собакой, ставя последнюю фишку в игру. Собачка громко гавкнула.
— Надья, еще! — не желал мириться с поражением пожилой немец, с которым она познакомилась в отеле.
— Нет, спасибо, лучше пойдем погуляем, — сказала Надежда, опираясь на руку мужчины, который легко купался в холодном февральском море, несмотря на то, что родился не в Кемере, а в Кемерове.
Юрий и Надежда познакомились здесь два года назад. Он сразу заметил, как растеряна она выглядела в чужой стране, и теперь она не могла оторвать от него глаз.
— Отпусти ее, она никуда не денется, — заметил он, когда они прибыли на пляж.
— Нет уж, ни за что! Вдруг ее унесет волна? — сказала Надежда, прижимая Кнопу к себе, — она мне дорога, как память!